Снежный барс, или ирбис — самый редкий, необычный и таинственный зверь из всех крупных кошачьих. Только теперь, с помощью новейших технологий, ученые могут раскрыть загадки жизни этого животного. Если успеют до того, как его полностью истребят браконьеры.


Те немногие пастухи и охотники, которым посчастливилось увидеть снежного барса в живой природе, называют его призраком гор. Эта дымчато-голубая кошка живет на труднодоступных скалистых вершинах. Только от большого голода ирбис может напасть на домашний скот и предпочитает не отвечать на человеческую агрессию агрессией. К тому же в отличие от других крупных кошек снежный барс не умеет рычать.


Но это вовсе не проявление слабости, ведь снежный барс живет в самых суровых условиях и охотится на животных втрое крупнее себя. «Местные инородцы боятся барса более, нежели тигра, потому что от него нельзя спастись на дереве, так как этот зверь превосходно лазит, — писал натуралист Николай Пржевальский в 1860-х. — Впрочем, я ни разу не слыхал, чтобы барс задавил где-нибудь в Уссурийском крае человека, тогда как тигры творят это каждый год. Притом описываемый зверь, как кажется, пользуется у гольдов и орочей таким же богопочитанием, как и тигр. По крайней мере у этих племен встречаются идолы с изображением того и другого животного».

Снежный барс символ силы и власти у многих азиатских народов, его изображения присутствуют на гербах Татарстана, Хакасии, Алма-Аты, Бишкека и других регионов и городов Центральной Азии. Тем циничнее тотальное истребление снежного барса, которое продолжается последние полвека по всей центральноазиатской территории.

Главные достоинства барса — красота и редкость — стали для него главным проклятием. Роскошная дымчато-серая шуба с темными пятнами маскирует ирбиса на фоне скал, но привлекает браконьеров. Живые ирбисы, а также шкуры убитых зверей были излюбленным правительственным подарком в Средней Азии: президент Киргизии подарил однажды ирбисовую шубу президенту Казахстана. В Киргизии охота на это животное, занесенное во все красные книги, до сих пор остается традиционной забавой. На территории Киргизии в недавнем прошлом браконьеры убивали до 120 взрослых животных в год, и еще столько же детенышей погибало, лишившись матерей по вине тех же браконьеров.


Сколько в результате выжило барсов, точно никто не знает. Мировая численность оценивается в 4000-6500 особей. Реальная численность вида в России сейчас, по данным Фонда дикой природы (WWF), скорее всего, не превышает 70-90 особей и ежегодно популяция сокращается по очень приблизительным оценкам на 10 особей. Снежный барс находится под угрозой исчезновения во всех 12 странах обитания. Выживет он или исчезнет в ближайшие 10-15 лет, зависит только от людей.

Ирбис настолько неуловим, что долгое время о его образе жизни и повадках не было известно почти ничего. Только в последние годы, благодаря спутникам, видеокамерам, укрепленным на шее ирбиса, а также расставленным в заповедниках фотоловушкам, у ученых появилась возможность изучать этих кошек.

«Мы как дети малые радуемся каждой найденной мелочи, потому что она представляет огромный интерес для науки, — рассказывает директор заповедника «Хакасский» Виктор Непомнящий. — Наши инспекторы годами ходят одними и теми же тропами, где знают каждый камень, а потом выясняется, что по этим же тропам за ними ходит барс. Это невероятно скрытное животное. У нас есть такая пословица: «Ты барса не видел, но он тебя видел точно». Чаще ученым удается найти не само животное, а его следы и метки. Эти «улики», а также наблюдения за зверями, живущими в зоопарках, долгое время были основными источниками знаний об образе жизни и повадках этой кошки.


Американский писатель и ученый Джордж Шаллер наблюдал за жизнью диких животных в Тибете. Вот как он описывал охоту самок барса на пасшихся в горах домашних коз: «Она спускалась по склону; прижимая тело к земле, очень осторожно ставя каждую лапу. Достигнув камня над тем местом, где стояла коза, она через мгновение прыгнула вниз». Это подползание произошло быстро, а в следующий раз другая кошка подкрадывалась так медленно, что расстояние в 50 метров она проползала только за 10 минут. Все подкрадывание длилось 45 минут».



Каждый барс живет на собственном охотничьем участке, размеры которого зависят от обилия пищи. Например, в Непале, где нет недостатка в еде, на площади в 100 км2 уживается до пяти зверей. В других местах, где меньше копытных, пять снежных барсов могут занимать вместе территорию в 1000 км2. По отношению к своим сородичам ирбисы миролюбивы, стараются избегать встреч друг с другом и дерутся только в брачный период. Как и другие кошачьи, они метят границы своих участков и основные тропы главным образом при помощи запаха.

Среди зверей врагов у ирбиса нет, поэтому он смело ходит по тропам, проложенным другими животными, позволяя себе иметь метки в тех же местах, что и волки. Обходя территорию, барс посещает все известные ему пастбища крупных копытных — козерогов, архаров, винторогих козлов и голубых баранов. На бескормице барс может охотиться на кабаргу, косулю, джейрана или кабана, не побрезгует даже зайцем или сурком.

Охотится барс обычно в сумерках. Чтобы нанести как можно более мощный удар и сразу сбить жертву с ног, он старается забраться на высокий камень или скалу и внезапно прыгнуть на добычу сверху. Промахнувшись, ирбис не пускается в погоню, а вновь садится в засаду. При удачном стечении обстоятельств барс убивает крупное копытное раз в 10-15 дней. После еды ирбис, как всякая кошка, долго отдыхает, умывается, потягивается и мурлычет.

По следам удалось установить, что к недоеденной туше он возвращается в течение нескольких дней. Охоту барса на сусликов, сурков и мышей никто не видел. Долгое время считалось, что барсы едят только крупных копытных, но в результате анализа экскрементов выяснилось, что их рацион значительно шире.

Еще более подробные данные появились благодаря наблюдениям за животными в зоопарках. Немецкий исследователь Хельмут Хеммер описал характерные мимику и позы барса. Он же пришел к выводу, что барсы не умеют рычать. Когда научились правильно содержать ирбисов в неволе, они стали приносить потомство. И сразу появилось несколько исследований, подробно описывающих роды, поведение малышей и взаимоотношения матери и котят. Тот же Хеммер изучал игры детенышей и сравнивал звуки, которые издают новорожденные котята, с хрюканьем поросят, а звуки двухнедельных котят напоминали ему пение птиц.

Самка приносит от двух до четырех детенышей раз в два года, самец в воспитании детей участия не принимает. Совершенно беспомощные слепые котята размером с домашнюю кошку появляются на свет в логове, которое мать устраивает в пещере или в расщелине скал. Котята покрыты густым коричневатым мехом, сплошь усыпанным черными пятнами. Через полторы недели у них открываются глаза, через пять котята начинают выходить из логова, чтобы поиграть на поверхности. С этого момента мать начинает приучать их к мясу. Полугодовалые котята уже ходят на охоту вместе с ней учатся выслеживать жертву, сидят в засаде, подкрадываются, и только решающий бросок самка долго еще оставляет за собой. Полностью независимыми от матери детеныши становятся только к полутора-двум годам. Тогда они уходят в поисках собственных территорий на огромные расстояния от материнского участка, иногда даже переходя по равнинам на другие горные массивы.

Стремление отселиться подальше позволяет барсам уменьшить близкородственное скрещивание, которое привело бы к вырождению и без того маленькой популяции. Но это и серьезно затрудняет изучение и сохранение барсов, ведь куда уходят молодые особи, остается тайной. «Должны пройти годы и даже десятки лет интенсивной работы, чтобы мы точно смогли сказать, сколько в России ирбисов, — говорит директор заповедника «Хакасский» Виктор Непомнящий. — Сейчас в заповеднике регулярно рождаются и вырастают котята. А что дальше с ними происходит, куда они уходят, мы не знаем».


Традиционно барсов подсчитывают троплением, то есть учетом по следам. Это очень сложный и неточный метод. Сегодня, чтобы узнать, где и как живут ирбисы, а главное, сколько их осталось, исследователи привязывают к барсам GPS-датчики и расставляют на их пути фотоловушки. Но пока и с их помощью удается выяснить немногое.
Работа начинается с расспроса местных жителей. На основании анкетных данных исследователи планируют экспедиции, где ищут барса по конкретным следам, помету и царапинам. Дальше приметы жизнедеятельности барса ученые отправляют в лабораторию для гормонального и генетического анализа, который может многое рассказать о здоровье, численности, соотношении самцов и самок, молодых и старых особей. Точнее всего учесть ирбисов позволяют фотоловушки — замаскированные автоматические фотокамеры сдатчиками движения.

Фотоловушку нужно ставить там, где животное обязательно появится, например рядом с деревьями и камнями, на которых барсы метят свою территорию.


Эти снимки сделаны приборами фотофиксации, установленными в заповедниках «Саяно-Шушенский» и «Хакасский» при поддержке Русского географического общества. В России фотоохота на снежного барса ведется с 2008 года, РГО поддерживает программы по сохранению и изучению ирбиса. В 2011 году общество выделило грант на экспедицию «По следам снежного барса», а в 2012-м профинансировало проект, являющийся продолжением той экспедиции и получивший название «Дикие кошки Южной Сибири». На этот раз объектом исследования стал не только снежный барс, но и другие представители кошачьих, находящиеся под угрозой исчезновения — манул и рысь.


Когда накапливается достаточная база фотографий, можно распознать всех зверей, попавшихся в фотоловушку, по узору пятен и другим приметам. В итоге удается подсчитать их и составить для каждого подробный паспорт. «Первые снимки мы получили в 2008 году, до этого вообще почти ничего не знали, — рассказывает Геннадий Киселев, директор Саяно-Шушенского заповедника. — Сейчас благодаря накопленным кадрам мы знаем в лицо всех зверей, живущих в заповеднике, их участки и повадки, возраст и состояние здоровья каждого. Всего их девять, еще несколько приходят сюда в период гона».

В прошлом году исследователи в Саяно-Шушенском заповеднике при помощи спутникового ошейника начали следить за перемещениями ирбиса по имени Монгол. «Чтобы поймать зверя, ученые расставили специальные живоловушки, в которых были спрятаны камеры, — рассказывает Виктор Непомнящий. — Расчет был на обычное кошачье любопытство. И это сработало! Барс туда заглядывал, правда, зайти не захотел. Затем на месте его традиционной тропы поставили ножные петли с радиомаяками. Когда зверь попался, его усыпили с помощью шприца-дротика, наполненного транквилизатором. Ученые померили вес, рост, взяли образцы крови и шерсти у спящего кота, немного подлечили его, надели ошейник и отпустили».

Ошейник должен был помочь понять, как живет барс, какие у него отношения с сородичами, на какие расстояния он перемещается. К сожалению, новых данных удалось получить немного, поскольку оказалось, что Монгола исследователи уже знают по фотоловушкам. Монгол живет на своей площади (около 20 ООО гектаров) в заповеднике на левом берегу Енисея и далеко за пределы территории не выходит. К тому же ошейник проработал недолго: барс разбил его о камни.


Браконьеры охотятся главным образом за мехом (до сих пор в интернете можно встретить объявления о продаже шкур за 5-10 тысяч долларов), а также за костями и когтями снежного барса, которые восточные лекари применяют при болезнях суставов. Фермерский скот оставляет очень мало корма для диких овец и коз, их численность сокращается, и голодные барсы начинают нападать на домашних животных, поэтому пастухи считают барса своим врагом и стараются истребить. Петли, точнее проволочные кольца, браконьеры вешают на высоте животного в узких проходах и расщелинах. Попав в петлю головой, зверь пытается вырваться из удавки, дергается и сам себя затягивает. Никто точно не знает, сколько барсов убивают браконьеры: на территории заповедников таких случаев не бывает, а за их пределами следить практически невозможно.

Снежные барсы страдают и от разрушения среды обитания: строительство дорог, разработка месторождений полезных ископаемых — все это резко сокращает территорию, пригодную для ирбисов. К тому же, хотя охота на них запрещена, в странах их обитания закон соблюдается слабо. А треть ареала снежного барса и вовсе попадает на приграничные и спорные территории, где идут войны, — Афганистан, Кашмир, Таджикистан и Непал, — что тоже не способствует сохранности ирбиса. Все, что остается экологам, — это просвещать местных жителей и создавать новые природные заказники.

Многие природоохранные фонды страхуют скот от нападений барса и помогают развивать экологический туризм, который становится для охотников альтернативным источником заработка. По данным WWF, в результате этой работы в последние годы удается остановить сокращение численности главных группировок снежного барса. То есть появляется надежда, что барс выживет.

"Вокруг Света" август 2012